Содержание
Перед изучением Обзора рекомендуем предварительно ознакомиться с его оглавлением.
I. Основные положения о защите деловой репутации
I. Основные положения о защите деловой репутации
Деловая репутация относится к нематериальным благам и присуща не только гражданам, но и юридическим лицам; репутация может выражаться в стоимостном (денежном) выражении и учитываться как актив особого рода в бухгалтерском учете (раздел VIII Положения по бухгалтерскому учету «Учет нематериальных активов» (ПБУ 14/2007)», утв. Приказом Минфина России от 27.12.2007 N 153н). В связи с этим деловая репутация подлежит защите в соответствии с законом, в т.ч. в судебном порядке (ст.150 ГК РФ).
Основные положения о защите деловой репутации приведены в ст.152 ГК РФ.
Деловая репутация может быть защищена несколькими способами, среди которых:
а) опровержение порочащих репутацию сведений;
б) замена или отзыв документа, исходящего от организации, если он содержит порочащую репутацию сведения;
в) опубликование своего ответа в тех же СМИ, распространивших информацию;
г) удаление информации, запрещение и пресечение ее дальнейшего распространения, в т.ч. в сети «Интернет»;
д) возмещение убытков, причиненных распространением порочащих репутацию сведений.
Для компенсации причиненного вреда необходимо доказать совокупность трех условий:
а) наличие сформированной репутации в той или иной сфере деловых отношений;
б) наступление для истца неблагоприятных последствий в результате распространения порочащих сведений и наличие причинно-следственной связи между этими последствиями и распространением сведений;
в) факт утраты доверия к репутации.
Стоит отметить, что и «нулевая» несформированная репутация подлежит защите, и при ней также возможно взыскание компенсации вреда. Компенсация морального вреда допускается в пользу граждан, в пользу юридических лиц — нет (п.11 ст.152 ГК РФ). В настоящее время неоднозначна позиция относительно возможности взыскания аналога морального вреда — репутационного (нематериального) вреда, судебная практика противоположна, но укрепляется позиция о возможности взыскания репутационного вреда (Определение Верховного Суда РФ от 18.11.2016 N 307-ЭС16-8923 по делу N А56-58502/2015, п.21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2017), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.02.2017).
Защита деловой репутации может осуществляться:
а) во внесудебном порядке путем обращения к распространителю сведений (ст.14 ГК РФ, ст.ст.43, 46 Закона РФ от 27.12.91 N 2124-1 «О средствах массовой информации»);
б) в судебном порядке.
Исковые требования в этом случае должны быть связаны с вышеуказанными способами защиты деловой репутации, если способ защиты не предусмотрен законом (например, извинение), то суд не может удовлетворить такое требование, но допустимо закрепление такого непредусмотренного законом способа в мировом соглашении, которое судом утверждается.
Исковые требования подлежат удовлетворению при совокупности трех условий, а именно, если установлены:
1) факт распространения ответчиком сведений об истце;
2) порочащий характер этих сведений;
3) несоответствие сведений действительности.
При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом (п.7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»).
В настоящем обзоре рассмотрена судебная практика по некоторым вопросам, связанным с защитой деловой репутации, а именно обзор содержит следующие разделы:
— Подведомственность споров о защите деловой репутации;
— Общие споры о защите деловой репутации. Разграничение оценочных суждений и утверждений о фактах;
— Взыскание репутационного (нематериального) вреда;
— Споры, связанные с ущербом деловой репутации в связи с распространением сведений о работниках и руководителе юридического лица;
— Споры, связанные с обращением граждан или организаций в государственные и муниципальные органы, а также с участием названных органов (распространение сведений служащими органов, самими органами);
— Некоторая практика судов общей юрисдикции.
Рекомендуется к ознакомлению для применения положений ст.152 ГК РФ:
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»;
«Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.03.2016).
II. Выводы судов по спорным вопросам, возникающим при рассмотрении дел о защите деловой репутации
Подведомственность споров о защите деловой репутации
1. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 10.11.2016 N Ф06-14439/2016 по делу N А57-1065/2016
Исковые требования:
О признании не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию сведений, взыскании компенсации нематериального (репутационного) вреда.
Решение суда:
Дело направлено на новое рассмотрение, поскольку спор подведомственен арбитражному суду.
Позиция суда:
Суды первой и апелляционной инстанции посчитали дело неподведомственным арбитражному суду, производство по делу было прекращено.
Между тем суд округа отменил спорные судебные акты, направил дело на новое рассмотрение, поскольку хотя истец Г. и является физическим лицом, но как учредитель Общества осуществляет иную экономическую деятельность, и дело о защите его деловой репутации как учредителя компании, занимающейся торговлей нефтепродуктами, подлежит рассмотрению в арбитражном суде.
Как следует из оспариваемых сведений, они касаются именно экономической деятельности Г. и негативным образом влияют на репутацию истца как субъекта такой деятельности.
Тот факт, что в оспариваемых сведениях не указано название общества, учрежденного Г, не изменяет их характера и подведомственности настоящего спора арбитражному суду.
2. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 05.05.2016 N Ф05-4730/2016 по делу N А40-178054/15
Исковые требования:
О признании не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию сведений, обязании удалить из текста публикации эти сведения, о взыскании солидарно компенсации морального вреда.
Решение суда:
Производство по делу прекращено в связи с неподведомственностью спора.
Позиция суда:
В соответствии с указанными в гл.4 АПК РФ критериями об отнесении дел к подведомственности арбитражных судов свидетельствует совокупность специального субъектного состава (юридические лица и индивидуальные предприниматели) и экономический характер спора.
Таким образом, необходимым условием для рассмотрения арбитражным судом исковых требований о защите деловой репутации является экономический характер спора, возникший в связи с непосредственным осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.
Между тем, оспариваемые истцом сведения касаются прав и обязанностей истца в сфере уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений с участием истца и не содержат оценки предпринимательской и экономической деятельности истца; спор между истцом и ответчиками не касается предпринимательской или экономической деятельности, а носит иной характер, связанный с регулированием трудовых и иных непосредственно связанных с ними отношений.
Доказательств того, что истец до обращения в арбитражный суд обращался с исковым заявлением о защите деловой репутации в суды общей юрисдикции, истцом не представлено.
3. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.03.2015 N Ф05-1344/2015 по делу N А40-88735/14
Исковые требования:
О защите деловой репутации, чести и достоинства, опровержении не соответствующих действительности порочащих сведений.
Решение суда:
Дело направлено на новое рассмотрение, поскольку спор подведомственен арбитражному суду.
Позиция суда:
Заявленные требования подпадают под категорию споров о защите деловой репутации, рассматриваемых арбитражными судами применительно к п.5 ч.1 ст.33 АПК РФ. Возникший спор, как следует из содержания искового заявления, носит экономический характер, связан с осуществлением истцом как генеральным директором ЗАО предпринимательской деятельности. Информация, которая оспорена в порядке ст.152 ГК РФ, как порочащие сведения, касается вопросов осуществления экономической (предпринимательской) деятельности Исаковой — генерального директора издателя газеты, ЗАО и главного редактора этой газеты, учредителя общества и газеты. Содержание искового заявления свидетельствует о том, что заявленные требования возникли в сфере осуществления предпринимательской деятельности. Основным критерием разграничения подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами является экономический характер правоотношений.
4. Определение Приморского краевого суда от 25.11.2014 по делу N 33-9962/2014
Исковые требования:
О признании сведений недействительными, порочащими честь и достоинство, взыскании компенсации морального вреда.
Решение суда:
Дело направлено в суд первой инстанции для рассмотрения по существу.
Позиция суда:
Прекращая производство по делу о защите чести и достоинства, суд, руководствуясь п.1 ч.1 ст.220 ГПК РФ, ст.ст.27, 33 АПК РФ, пришел к выводу о подведомственности спора арбитражному суду, поскольку истцами заявлен спор о защите чести и достоинства в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
Довод частной жалобы о том, что предметом спора является защита не деловой репутации, а чести и достоинства, которые не являются тождественными друг другу, является обоснованным, поскольку в соответствии со ст.152 ГК РФ «честь», «достоинство» и «деловая репутация» являются самостоятельными объектами гражданских прав, из них в отношении «деловой репутации» установлено специальное правовое регулирование.
Исходя из указанных норм судом первой инстанции не принято во внимание, что арбитражным судам подведомственны дела только о защите деловой репутации, дела, связанные с защитой чести и достоинства подведомственны суду общей юрисдикции.
То обстоятельство, что защита чести и достоинства по выводам суда обусловлена предпринимательской деятельностью истцов, как и наличие принятых по иску ИП судебный актов арбитражных судов, не является основанием к прекращению производства по делу, а подлежит оценке в совокупности с иными доказательствами по делу при разрешении вопроса о правомерности заявленных требований, поскольку иное означало бы нарушение права на судебную защиту и отказ от рассмотрения требований по существу без наличия достаточных правовых оснований.
Общие споры о защите деловой репутации. Разграничение оценочных суждений и утверждений о фактах
1. Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 09.02.2017 N Ф10-5769/2016 по делу N А64-525/2016
Исковые требования:
Об обязании опровергнуть сведения, порочащие деловую репутацию.
Решение суда:
Дело направлено на новое рассмотрение.
Позиция суда:
Предметом проверки при рассмотрении требований о защите деловой репутации в порядке ст.152 ГК РФ могут быть и содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения, если они носят оскорбительный характер. Информация, указывающая на противоправный характер поведения субъекта, носит оскорбительный характер, следовательно, даже при условии ее изложения как субъективного мнения автора, может быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации.
При новом рассмотрении дела следует решить вопрос о соответствии или несоответствии информации действительности, о причинении в результате распространения такой информации вреда репутации истца с учетом его правового статуса, осуществляемых функций, их значения как для истца, так и для общества в целом, учитывая, что ущерб деловой репутации организации может быть причинен распространением порочащих сведений как о самой организации, так и в отношении лиц, входящих в ее органы управления, а также работников этой организации (пункт 12 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации от 16.03.2016).
2. Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.02.2017 N Ф07-13439/2016 по делу N А56-33549/2016
Исковые требования:
Об обязании удалить порочащие деловую репутацию сведения с сайта, опровержении спорных сведений, взыскании компенсации причиненных убытков, судебных расходов.
Решение суда:
Требования удовлетворены частично.
Позиция суда:
Основанием для заявления требования о защите деловой репутации могут быть и содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения, если они носят оскорбительный характер, в частности указывают на противоправный характер поведения субъекта, что являлось бы недопустимым злоупотреблением правом на свободу слова и выражения мнения.
Суды установили, что ответчик М. в оскорбительной форме высказывал свое негативное мнение об истце как о субъекте предпринимательской деятельности и проводимых им акциях, поэтому обязали удалить эту информацию.
Спорные слова использованы ответчиком для негативной характеристики акций и деятельности истца в целях более эмоционального восприятия информации пользователями ресурса, что свидетельствует об оскорбительном характере публикаций.
Использование рассматриваемых слов в литературе не подтверждает, что публикации не носят оскорбительного характера, поскольку в данном случае подлежит оценке не само использование слова, а контекст, в котором оно допущено. В связи с этим довод ответчика об отсутствии оскорбительного характера спорных высказываний отклонен судами.
При этом суд полностью отнес на ответчика расходы по госпошлине по требованию неимущественного характера (обязании удалить с сайта сообщения и опровергнуть порочащие деловую репутацию истца недостоверные оскорбительные сведения) и расходы на оплату услуг нотариуса по обеспечению доказательств, поскольку правило о пропорциональном распределении судебных расходов в данном случае по спорам неимущественного характера не применяется.
ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО ПРАВА
УДК 347.121.1 (470)
О.Ш. Аюпов
МОДЕРНИЗАЦИЯ СТАТЬИ 152 ГК РФ В РАМКАХ РЕФОРМЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ
Настоящая статья посвящена проекту Федерального закона Российской Федерации № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации», которым вносятся изменения, в частности в ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации. Анализируется важность и правильность таких изменений. Вместе с тем указывается на спорность некоторых положений, в том числе на проблемы их толкования. В частности, касающихся введения таких способов защиты, как удаление информации, содержащей порочащие сведения, пресечение или запрещение дальнейшего распространения указанных сведений, в том числе путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения. Кроме того, исследуется вопрос о необходимости изменения других положений. В частности, установления виновной ответственности за диффамацию, а также введения общего срока исковой давности для защиты права на честь, достоинство и деловую репутацию.
Ключевые слова: модернизация гражданского законодательства; защита чести, достоинства и деловой репутации; компенсация нематериального вреда юридическому лицу.
В проекте Федерального закона Российской Федерации № 47538-6 о внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК), а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации (далее — законопроект), подготовленные ко второму чтению в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации, содержится целый ряд положений, которые достаточно существенно изменяют содержание гл. 8 ГК. Вместе с тем ни в первоначальных концепциях, ни в последующей общей концепции, ни даже в проекте закона, который был опубликован в 2010 г., не содержалось каких-либо ее изменений.
Особый интерес здесь представляет ст. 152 ГК, нормы которой регулируют отношения защиты чести, достоинства и деловой репутации, споры о которых весьма часто и непросто разрешаются в судебной практике. Более того, данная статья позволяет всем лицам, использующим конституционное право на свободу слова, в том числе средствам массовой информации (далее — СМИ), определять границы возможности распространения той или иной информации.
Большинство предлагаемых изменений являются весьма необходимыми и своевременными. Например, новелла п. 1 вводит, во-первых, правило, которое уже существовало на уровне судебной практики, о том, что опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине, или другим аналогичным способом. Во-вторых, она
добавляет, что защищать после смерти лица можно не только его честь и достоинство, но и деловую репутацию. А это, в свою очередь, ликвидирует одно из немногих формально существующих отличий в правовом регулировании чести, достоинства и деловой репутации.
Благодаря изменениям, внесенным в пп. 7 и 9 указанной статьи, их положения приводятся в соответствие с действующим законодательством, в том числе с текстом самого ГК. Указанное дает возможность прекратить тем самым давнюю дискуссию о неверном изложении того же п. 9, позволяющем некоторым авторам говорить не только о «компенсации», но и о «возмещении» морального вреда (об этом, в частности, писал А.М. Эрделевский еще в 1996 г. ). Касательно введения нового п. 10 можно также высказаться как о верном решении, поскольку даже при отсутствии порочности распространенные ложные сведения могут затрагивать репутацию лица.
Однако ряд положений, предлагаемых законопроектом, вызывают вопросы как относительно их эффективности и целесообразности, так и с точки зрения понимания их смысла.
1. В законопроекте предлагается внести изменение в п. 4 ст. 152 ГК, изложив его в следующей редакции: «В случаях, когда сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, стали широко известны и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения, гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений, в том числе путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без такого уничтожения удаление соответствующей информации невозможно».
Данное положение является исключением из общего правила о том, что в случае диффамации, то есть распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, лицо может потребовать опровержения. И только в ситуации, когда такая информация стала широко известна и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения, лицо может требовать удаления информация.
Следовательно, для применения этого способа защиты истец должен доказать, во-первых, наличие обоих условий, а во-вторых, причинноследственную связь между ними.
Заметим, что здесь возникает вопрос: что понимать под «широкой известностью»? Безусловно, данный термин обозначает оценочное понятие, а значит, должны быть критерии, позволяющие определить факт его существования или отсутствия.
Такими критериями может быть территориальная распространенность, масштаб охвата аудитории, которой стала известна диффамации, временной период и способ распространения. И из них должно однозначно следовать, что обычное опровержение, предусмотренное п. 1 ст. 152 ГК, не выполняет свою задачу о доведении опровергающей информации до тех лиц, до которых первоначально была распространена ложная информация. Более того, данные обстоятельства должен доказать именно истец.
Относительно же самого удаления информации как способа защиты следует заметить, что в судебной практике уже удовлетворялись подобные требования истцов, которые заявлялись относительно сведений, размещенных в сети Интернет (см., например, п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2010 №16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»). Таким образом, законопроект названное правило закрепляет на уровне нормы права.
Вместе с тем необходимо обратить внимание, что в законопроекте говорится об удалении не сведений, являющихся диффамацией, а именно информации, содержащей такие сведения. Возникает вопрос: надо ли в таком случае удалять всю информацию целиком (например, электронную книгу, страницу сайта) либо только часть информации, в которой непосредственно присутствуют диффамационные сведения (в частности, конкретные слова и фразы)?
Думается, что ответ здесь зависит от того, как сведения, не соответствующие действительности, найдут свое отражение в информации, и в связи с этим, каким образом будет наиболее эффективным их удаление.
Если сведения, к примеру, выразятся в конкретных фразах и словах, то проблема разрешится весьма просто. Достаточно будет удалить такие словесные конструкции. Если же сведения выходят не напрямую, а из смысла всей информации, то она подлежит удалению в необходимых пределах. В частности, если такой информацией является текст статьи, размещенной на сайте в сети Интернет, то может быть удален весь текст или его часть (абзац, раздел и т.д.).
В новелле п. 4 ст. 152 ГК закрепляется такой способ защиты, как пресечение или запрещение дальнейшего распространения диффамационных сведений. Ранее данный способ защиты в виде обеспечительных мер также был известен судебной практике (см., например, п. 9 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.09.1999 №46 «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации»).
Вместе с тем остается немного неясным, в чем принципиальное различие «пресечения» от «запрещения» и есть ли вообще такое отличие? В упомянутой судебной практике встречается именно термин «запрещение». В ГК же употребляются оба термина. Так, в ст. 12 ГК упоминается такой способ защиты, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. В ст. 14 ГК о самозащите указывается, что способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. А, например, в ст. 1065 ГК, посвященной предупреждению причинения вреда, используется термин «запрещение» и также говорится об иске о запрещении деятельности. Следовательно, с точки зрения гражданского законодательства четкой границы между этими понятиями нельзя провести. Однако если мы обратимся к ст. 97 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации, то обнаружим, что там под мерами пресечения понимаются именно те меры, которые направлены на устранение угрозы нарушения чьих-либо прав. Таким образом, можно предпо-
ложить, что законопроектом вводятся два самостоятельных способа защиты: пресечение и запрещение дальнейшего распространения диффамационных сведений. При этом первый направлен на защиту права на репутацию, когда есть только угроза такого нарушения. Второй же применяется, когда нарушение уже существует. Вместе с тем такое деление является весьма условным. Предполагаем, что на практике значительной разницы в основаниях и условиях их применения не будет.
Следует отдельно отметить, что в такой новелле идет речь именно о самих порочащих сведениях. Таким образом, ответчик даже после применения данного способа защиты сможет распространять новую информацию в отношении ответчика, но сведений, которые суд признает диффамационными, он распространять не сможет. Как видится, данное регулирование направлено на то, чтобы разомкнуть возможный порочный круг, который мог бы сложиться из ситуации, когда ответчик постоянно публикует одни и те же сведения порочащего характера, несмотря на многократное признание их диффамационными судом. Кроме того, указанное позволяет избежать излишней судебной нагрузки, которая в настоящее время является весьма актуальной для судов любого уровня.
Последним нововведением стало включение такой возможности защиты права, как требование изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих диффамационные сведения. Правда, такой способ защиты правомерен, только если без такого уничтожения удаление соответствующей информации невозможно. Следовательно, помимо вышеозвученных обстоятельств, истцу потребуется доказать необходимость именно уничтожения носителей информации.
Такой вариант защиты прав не является абсолютно новым для гражданского права России. В праве интеллектуальной собственности содержатся созвучные положения в п. 2 ст. 1515 ГК, посвященной ответственности за незаконное использование товарного знака. Однако здесь общим правилом является, наоборот, уничтожение материальных носителей, и только как исключение, в случае наличия общественного интереса в необходимости введения такого товара в оборот, простое удаление товарного знака с контрафакта. Можно предположить, что законопроект предполагает, что в распространении информации всегда есть общественный интерес.
Вместе с тем применить названный способ защиты возможно только в случае, если удалить такую информацию без уничтожения материального носителя будет невозможно. Такая невозможность должна носить объективный характер, не будучи связана с какими-либо субъективными сложностями (к примеру, сложность в установлении адресатов, которыми были распространены недостоверные сведения).
2. Законопроект предлагает изложить п. 5 ст. 152 в следующей редакции: «Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, оказались после их распространения доступными в сети Интернет, гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также опровержения указанных сведений способом, обеспечивающим доведение опровержения до пользователей сети Интернет».
Исходя из буквального смысла данной новеллы, ею будет регулироваться ситуация, когда информация, первоначально распространенная обычным способом (в газете, письме, на телевидении), затем попадает в сеть Интернет, что делает ее доступной для широкого круга пользователей. Вместе с тем, поскольку опровержение направлено прежде всего на восстановление положения, существовавшего до нарушения права, такая цель уже не может быть достигнута обычным опровержением. В связи с чем на диффаматора возлагается обязанность по опубликованию такого опровержения в сети Интернет, а также, как и в предыдущем пункте, по удалению информации. Однако, мы полагаем, данный способ защиты возможно применять и тогда, когда первоначально информация была уже размещена в сети Интернет на каком-то конкретном сайте, а в дальнейшем разошлась и по другим сайтам тоже.
С таким подходом можно согласиться, но лишь частично. С одной стороны, предлагаемое дополнение ст. 152 ГК выглядит весьма привлекательным, поскольку упрощает задачу истца по восстановлению своего права. С другой стороны, на лицо, которое опубликовало диффамацию, к примеру, в каком-нибудь небольшом печатном издании, возлагается обязанность по размещению за свой счет информации в сети Интернет.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Вместе с тем нет препятствий для предъявления потерпевшим иска также и к владельцу сайта, на котором оказались порочащие сведения. Однако это не всегда легко сделать, поскольку некоторые сайты зарегистрированы за рубежом. Следовательно, на наш взгляд, такой способ защиты должен применяться субсидиарно, если нет возможности предъявить иск непосредственно к владельцу сайта, на котором была размещена спорная информация.
Субсидиарность здесь обусловлена прежде всего тем, что целью любого опровержения является восстановление прежней репутации лица. Данная цель эффективнее достигается тогда, когда такое опровержение распространяется так же, как и первоначальные ложные сведения. Ведь помимо опровержения, лицо может требовать удаления информации с сайта. Если же таким образом защитить свое право объективно невозможно, потерпевший может воспользоваться новым способом защиты, который предлагает законопроект.
Стоит также еще раз отметить, что в предлагаемой новой редакции ст. 152 ГК указывается, что диффаматор должен опровергнуть диффамацию способом, обеспечивающим доведение опровержения до пользователей сети Интернет. Вместе с тем в статье не уточняется, каким именно способом это должно совершаться. Разумно предположить, что оно также должно осуществляться в сети Интернет. Причем на таком сайте, аудитория которого сопоставима с той, до которой была доведена диффамация.
3. В законопроекте предлагается изъять возможность компенсации морального вреда юридическому лицу.
Полное исключение такого способа защиты для юридических лиц могло быть сбалансировано новеллой п. 5 ст. 393 ГК, предусматривающей возможность возмещения убытков и в случае, когда их размер нельзя установить «с разумной степенью достоверности». В таком случае размер убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обяза-
тельства. Но, к сожалению, такое правило применяется только лишь в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, то есть данное правило не применяется к деликтным обязательствам.
Вместе с тем, как нам известно, Конституционный Суд Российской Федерации, еще в определении «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав п. 7 ст. 152 ГК РФ» от 04.12.2003 №508-0, сформулировал свою правовую позицию о существовании относительно такого самостоятельного способа защиты, как компенсация нематериального вреда юридическому лицу, не установив при этом его жесткой привязанности к компенсации морального вреда. Следовательно, можно с уверенностью предположить, что на практике компенсация нематериального вреда будет применяться судами и внесенные изменения не смогут этому воспрепятствовать.
4. Последнее, о чем хотелось сказать, касается тех вопросов, которые остались без внимания законопроекта.
Во-первых, было бы желательно внести изменения в ст. 1100 ГК, исключив возможность безвиновной ответственности в форме компенсации морального вреда за диффамацию. Такие изменения обусловлены, прежде всего, практикой Европейской суда по правам человека, который при рассмотрении дел о нарушении прав на свободу выражения мнений (ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) всегда исследует вопрос виновности лица, распространившего порочащие сведения, особенно если это было СМИ. Вместе с тем наши суды, исходя из того, что вина в таких спорах не является основанием возмещения вреда (п. 2 ст. 1101 ГК), в нарушение принципа примата международного права, игнорируют любые возражения ответчиков относительно их вины, в том числе неосведомленности и принятия мер по установлению достоверности распространенных им сведений.
Во-вторых, представляется необходимым введение сроков исковой давности пусть не для защиты всех нематериальных благ, то хотя бы для случаев защиты чести, достоинства и деловой репутации. Ведь учитывая, что бремя доказывания достоверности распространенных сведений в соответствии со ст. 152 лежит на ответчике, многие СМИ вынуждены хранить свои материалы, подтверждающие данные обстоятельства, десятки лет. Эту проблему можно решить либо установлением сроков исковой давности, либо изменением бремени доказывания по истечении определенного срока.
В конце заметим, что в любом случае законодатель должен стремиться в своей деятельности к балансу интересов и прав. Равновесие же между свободой слова и правом на защиту репутации в данном случае хотя и весьма сложно найти, но является жизненно необходимым условием эффективного развития гражданского общества в нашей стране.
Литература
1. Эрделевский А.М. О компенсации морального вреда юридическим лицам // Хозяйство и право. 1996. № 11. С. 102-109.
Бюллетень Федеральной службы судебных приставов, № 4, 2009.
Шевченко Светлана Игоревна
главный специалист-эксперт отдела судебной защиты и судебно-аналитической деятельности Правового управления ФССП России
Сергеев Дмитрий Сергеевич
заместитель начальника отдела судебной защиты и судебно-аналитической деятельности Правового управления ФССП России
На сегодняшний день судебная защита чести, достоинства и деловой репутации по общему правилу возможна в судах общей юрисдикции в порядке гражданского и уголовного судопроизводства, а также в арбитражных судах в случае, если спор вытекает из предпринимательской деятельности.
Вместе с тем дела о защите деловой репутации с участием ФССП России и ее территориальных органов рассматриваются судами общей юрисдикции, поскольку деятельность Службы не относится к предпринимательской.
Право на судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации предусмотрено статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).
Согласно указанной норме гражданин или юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.
При рассмотрении данной категории споров суды общей юрисдикции руководствуются также разъяснениями Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» (далее – Постановление Пленума), принятым в связи с ратификацией Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней.
Особую значимость приобретает вопрос о надлежащих ответчиках в данной категории споров. Пункт 5 Постановления Пленума разъясняет, что таковыми являются авторы не соответствующих действительности порочащих сведений, а также лица, распространившие эти сведения.
Если оспариваемые сведения были распространены в СМИ, то надлежащими ответчиками являются автор и редакция соответствующего средства массовой информации. Если эти сведения были распространены в СМИ с указанием лица, являющегося их источником, то последнего целесообразно привлекать в качестве соответчика. При опубликовании или ином распространении не соответствующих действительности порочащих сведений без обозначения имени автора надлежащим ответчиком по делу является редакция соответствующего СМИ, то есть организация, физическое лицо или группа физических лиц, которые осуществили производство и выпуск данного средства массовой информации (ч. 9 ст. 2 Закона Российской Федерации от 27.12.1991 № 2124-I «О средствах массовой информации»). В случае, если редакция СМИ не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика может быть привлечен учредитель данного средства массовой информации1.
В случае, когда сведения были распространены работником в связи с осуществлением профессиональной деятельности от имени организации, в которой он работает (например, в служебной характеристике), надлежащим ответчиком в соответствии со ст. 1068 ГК РФ является юридическое лицо, работником которого распространены такие сведения. Учитывая, что рассмотрение данного дела может повлиять на права и обязанности работника, он может вступить в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора на стороне ответчика, либо может быть привлечен к участию в деле по инициативе суда или по ходатайству лиц, участвующих в деле (ст. 43 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ)).
В случае, когда невозможно установить лицо, распространившее сведения (например, при направлении анонимных писем либо распространении сведений в сети Интернет лицом, которое невозможно идентифицировать), суд вправе по заявлению заинтересованного лица признать распространенные в отношении него сведения не соответствующими действительности порочащими сведениями (п. 5 Постановления Пленума).
Вместе с тем судебная практика показывает, что при отсутствии информации об ответчике суды настаивают на её представлении истцом.
Так, Федеральной службой судебных приставов был предъявлен иск к общественно-политическому изданию о защите деловой репутации (опровержение сведений) в связи с размещением ответчиком в сети Интернет сведений, порочащих деловую репутацию ФССП России. При этом в качестве местонахождения ответчика был указан адрес, размещенный на сайте в сети Интернет. Определением Басманного суда города Москвы указанное исковое заявление было оставлено без движения в связи с тем, что истцом не указаны организационно-правовая форма и юридический статус ответчика. Суд кассационной инстанции отменил определение об оставлении искового заявления без движения по основаниям, изложенным в п. 5 Постановления Пленума. Приняв иск к производству, Басманный суд города Москвы все же истребовал у истца документальное подтверждение адреса местонахождения ответчика.
Данная позиция суда представляется ошибочной, поскольку в силу п. 5 Постановления Пленума заявление о признании распространенных сведений не соответствующими действительности должно быть рассмотрено в порядке особого производства (подраздел IV ГПК РФ), то есть в отсутствие ответчика.
Также по искам данной категории имеется ряд особенностей при рассмотрении судами ходатайств о принятии обеспечительных мер.
Так, в судебной практике обеспечительные меры в основном применяются с целью создания реальной возможности взыскания материального ущерба по решению суда. При этом в соответствии со ст. 139 ГПК РФ обеспечение иска допускается, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта. Представляется, что в данной категории споров такое основание принятия обеспечительных мер отсутствует, поскольку возможность исполнения судебного акта о защите деловой репутации не связана с наличием у ответчика имущества.
Кроме того, нецелесообразно заявлять ходатайство о запрещении ответчику подготавливать и распространять новую информацию, касающуюся истца. На момент рассмотрения такого ходатайства не может быть установлено возможное несоответствие информации действительности и ее порочащий характер, то есть отсутствует сам факт нарушения прав истца. В связи с этим запрет ответчику осуществлять определенные действия относительно тех гражданских прав, которые, по мнению истца, могут возникнуть в будущем, представляется невозможным.
Таким образом, при заявлении ходатайств о принятии обеспечительных мер возможно вести речь лишь о предотвращении значительного ущерба заявителю путем запрета распространять ту же самую информацию, распространение которой послужило причиной обращения с иском в суд.
Значимым при предъявлении исков о защите чести, достоинства и деловой репутации является вопрос о сроке исковой давности.
Согласно ст. 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Статьей 196 ГК РФ установлен общий срок исковой давности – три года.
Тем не менее, поскольку честь, достоинство и деловая репутация являются неимущественными правами, на их защиту исковая давность не распространяется, кроме случаев, предусмотренных законом (ст. 208 ГК РФ).
Вместе с тем следует иметь в виду, что право на обжалование отказа редакции СМИ в опровержении распространенных им не соответствующих действительности порочащих сведений либо в опубликовании ответа (комментария, реплики) лица, в отношении которого СМИ распространены такие сведения, ограничено одним годом со дня распространения указанных сведений (ст. 45, 46 Закона Российской Федерации от 27.12.1991 № 2124-I «О средствах массовой информации»). Пропуск названного срока без уважительных причин может служить самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении данного иска. Однако, пропустив этот срок, лицо, пострадавшее от диффамации в СМИ, вправе без ограничения срока исковой давности обратиться на общих основаниях в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации.
Бремя и предмет доказывания по делам о защите деловой репутации имеют ряд особенностей.
Так, обстоятельствами, подлежащими доказыванию, по делам данной категории являются:
- факт распространения ответчиком сведений об истце;
- порочащий характер этих сведений;
- несоответствие их действительности1.
При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств в удовлетворении заявленных требований может быть отказано. При этом в соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается при выдвижении своих требований и возражений.
При защите чести, достоинства и деловой репутации действует презумпция, согласно которой распространяемые порочащие сведения считаются не соответствующими действительности, поскольку в силу п. 1 ст. 152 ГК РФ обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике. Вместе с тем из сложившейся судебной практики следует, что журналист не несет ответственность за правдивость заявлений, сделанных в интервью третьими лицами, и не обязан доказывать их достоверность. Истец в свою очередь должен доказать факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих сведений. При этом до принятия Постановления Пленума позиция Верховного Суда РФ заключалась в том, что истец обязан доказать лишь сам факт распространения сведений ответчиком.
Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, суды понимают опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других СМИ, размещение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может быть признано их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем чтобы они не стали известными третьим лицам2.
Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности в то время, к которому относятся оспариваемые сведения. При этом анализ судебной практики показывает, что не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок.
Так, Старооскольский городской суд Белгородской области отказал в удовлетворении иска о понуждении УФССП России по Белгородской области опровергнуть порочащие сведения, распространенные путем направления судебным приставом-исполнителем представления прокурору о возбуждении уголовного дела (ч. 4 ст. 113 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»), поскольку достоверность указанных сведений установлена вступившим в законную силу решением мирового судьи.
Отдельного внимания заслуживает необходимость различать сведения и утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, поскольку являются реализацией конституционного права на свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации, и не могут быть проверены на предмет их соответствия действительности.
Оценочное суждение говорит не об объекте, а об отношении субъекта к объекту. В свою очередь сведениями по смыслу ст. 152 ГК РФ являются утверждения о факте, которые можно проверить на предмет соответствия действительности. В противоположность этому во мнении выражается соответствие оцениваемого факта субъективным понятиям и представлениям отдельного человека, выражающим мнение. Таким образом, оценочные понятия, например «хороший – плохой», «добрый – злой», не могут быть предметом опровержения, поскольку не поддаются проверке на истинность.
Порочащими судебная практика считает сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.
УФССП России по Московской области обратилось в Хамовнический районный суд города Москвы с иском к ЗАО «Телекомпания РЕН ТВ», ООО «Акцепт», журналистам Максимовской М.А. и Картавцеву А.Н. о признании недостоверными и порочащими деловую репутацию сведений, распространенных в информационно-аналитической программе «Неделя» в сюжете под названием «Дачные репрессии», а именно: «…продолжаются дачные репрессии… однако у них не оказалось главного – бумаги, которая дает право на принудительный снос… у опальных дачников передышка. Все из-за ляпа в документах самих же приставов. Они явно рассчитывали не на юридическую битву, а на рукопашную… видно, что предыдущая атака приставов гораздо жестче. Дачников избивали дубинками, заключали в наручники… даже в своей показательной борьбе с речными дачниками власти не могут юридически грамотно подготовиться…», а также об обязании ответчиков опровергнуть указанные сведения.
В процессе рассмотрения спора Управлением (истцом) были представлены доказательства правомерности действий по сносу незаконных построек, в том числе решения судов и исполнительные листы, на основании которых возбуждено исполнительное производство. Суд с учетом полученного заключения по лингвистической экспертизе удовлетворил заявленные требования в отношении следующих сведений: «…однако у них не оказалось главного – бумаги, которая дает право на принудительный снос… Все из-за ляпа в документах самих же приставов…». При этом суд пришел к выводу о том, что данная информация является порочащей деловую репутацию и не соответствует действительности, поскольку ответчиками не были представлены доказательства отсутствия у судебных приставов документа, позволяющего им осуществлять действия по принудительному сносу строений, а также доказательства наличия недостатков в исполнительных документах. В остальной части Управлению в иске отказано в связи с тем, что указанные сведения носят оценочный характер и не могут быть проверены на предмет достоверности и отнесены к сведениям, порочащим деловую репутацию.
Дискуссионным в судебной практике остается вопрос об определении относимости распространенных сведений к истцу. Данное обстоятельство представляется установленным, когда исходя из содержания информации возможно установить ее связь с истцом как отношение общего к частному, независимо от того, что распространенные сведения относятся не только к истцу, но и к другим лицам. Если же такая связь не прослеживается, суды приходят к выводу об отказе в удовлетворении требований о защите чести, достоинства и деловой репутации.
Так, в Заволжском районном суде города Твери рассматривалось исковое заявление Т. к УФССП России по Тверской области, вытекающее из сведений, оглашенных в телевизионном интервью главного судебного пристава Управления. В удовлетворении заявленных требований отказано, поскольку оспариваемая истцом фраза «Может быть, у нее с нервами не все в порядке» не позволяет определить личность, к которой она относится.
Доказывая относимость сведений к истцу, целесообразно использовать критерии оценки рядового потребителя информации, а в случае распространения информации в СМИ – позицию аудитории данного СМИ, поскольку деловой репутацией является положительная общественная оценка профессиональных качеств лица.
Вопреки изложенному, в судебной практике зачастую встречается формальный подход к оценке относимости информации к истцу.
Так, Савеловский районный суд отказал в удовлетворении требований ФССП России к редакции СМИ о защите деловой репутации в связи с опубликованием статьи о деятельности судебных приставов в 1994 – 1996 годах. Суд пришел к выводу о неотносимости распространенных сведений к истцу, поскольку ФССП России была образована в 2000 году. Данная позиция суда представляется спорной, поскольку рядовой обыватель не связывает понятие «судебный пристав» с датой создания Службы.
Устоявшейся является судебная практика в отношении оспаривания сведений, направляемых путем обращений в государственные органы и органы местного самоуправления. Если эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной ст. 152 ГК РФ, поскольку имеет место реализация конституционного права на обращение в указанные органы. Требования об оспаривании таких сведений удовлетворяются судом, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение не имело под собой никаких оснований и продиктовано намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (п. 1, 2 ст. 10 ГК РФ).
Аналогичной является позиция судов в отношении сведений, сообщенных в объяснениях и показаниях, данных суду, следствию, а также при обжаловании судебных актов.
Например, решением Октябрьского районного суда города Калининграда в иске к судебному приставу-исполнителю о защите чести и достоинства отказано, поскольку информация, которую истец счел порочащей, была сообщена ответчиком в объяснениях при проверке прокуратурой заявления самого истца о служебном подлоге. Михайловский районный суд Волгоградской области отказал в иске к УФССП по Волгоградской области, основанием которого послужила подача Управлением кассационной жалобы на ранее принятое судом решение об отказе в удовлетворении иска о защите деловой репутации, поданного судебным приставом-исполнителем.
В судебной практике также имеются случаи, когда ответчик, реализуя право на обращение в органы государственной власти, действовал в пределах своих должностных полномочий. В данной ситуации помимо вышеуказанных оснований суды руководствуются тем, что сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок, не могут рассматриваться в качестве не соответствующих действительности.
Так, Новоусманский районный суд Воронежской области отказал в иске к Управлению ФССП России по Воронежской области о защите чести и достоинства путем принесения извинений и отзыве ранее направленных запросов о наличии у должника (истца) имущества. Суд исходил из того, что действия судебного пристава-исполнителя по направлению указанных запросов являются законными и обоснованными и осуществлены в рамках должностных полномочий.
Аналогичную позицию суд принимает при рассмотрении исков, предъявленных в связи с изложением оспариваемых истцом сведений на служебных совещаниях, а также в порядке подчиненности вышестоящим и нижестоящим органам и должностным лицам.
Дискуссионным остается вопрос о возможности одновременно с предъявлением юридическим лицом иска о защите деловой репутации требовать возмещения морального (репутационного) вреда.
Статья 152 ГК РФ предоставляет такое право гражданину. По мнению Пленума Верховного суда Российской Федерации, данное правило применяется и к защите деловой репутации юридических лиц (п. 7 ст. 152 ГК РФ). Требование о компенсации морального вреда может быть заявлено самостоятельно, если, например, редакция средства массовой информации добровольно опубликовала опровержение, удовлетворяющее истца. Несмотря на указанные разъяснения, в настоящее время у судов отсутствует конкретный подход к рассмотрению данного вопроса.
При этом поскольку моральный вред, определяемый в конкретной денежной сумме, является в соответствии с действующим законодательством неимущественным вредом, государственная пошлина уплачивается как за требование неимущественного характера (пп. 3 п. 1 ст. 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации), а не в процентном отношении к сумме заявленных требований.
Вопрос о целесообразности предъявления Службой требования о взыскании морального (репутационного) вреда, причиненного распространением порочащей деловую репутацию информации, до настоящего времени остается неразрешенным. В данном аспекте представляется возможным предъявлять соответствующие иски в самостоятельном порядке при наличии вступившего в законную силу решения суда об удовлетворении требований ФССП России либо ее территориальных органов о защите деловой репутации. Вместе с тем при рассмотрении вопроса о предъявлении иска о взыскании морального (репутационного) вреда, а также при определении размера такого требования, необходимо учитывать, что целью компенсации морального вреда является не обогащение Службы, а применение к СМИ своего рода превентивных мер в целях предупреждения дальнейшего распространения не соответствующих действительности, порочащих сведений.
Следует также учитывать, что одновременно с требованием о защите чести, достоинства либо деловой репутации может быть заявлено требование о возмещении убытков, причиненных распространением порочащих сведений. В таком случае, помимо ст. 152 ГК РФ, следует руководствоваться общими правилами о взыскании убытков, установленными статьями 15, 16 и 1064 – 1083 ГК РФ: обязательство вследствие причинения вреда возникает при наличии в совокупности противоправного деяния (действия, бездействия), наличия вреда, причинно-следственной связи между противоправным деянием и наступившими последствиями (убытками), вины лица, ответственного за убытки. Отсутствие доказательства хотя бы одного из указанных оснований не дает права требовать возмещения убытков.
Подводя итоги проведенного анализа, можно сделать вывод, что в целом судебная практика по предъявленным к территориальным органам ФССП России искам о защите чести, достоинства и деловой репутации является для Службы положительной.
При подготовке данной статьи использованы материалы судебной практики по искам о защите чести, достоинства и деловоТак, Федеральной службой судебных приставов был предъявлен иск кй репутации с участием Службы судебных приставов в 2008 – I квартале 2009 года.
Нормативные акты и литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации;
- Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации;
- Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»;
- Анализ судебной практики по спорам о защите деловой репутации, Арбитражный суд Красноярского края – http://krasnoyarsk.arbitr.ru/90/58/604.html;
- Настольная книга судьи по гражданским делам (под ред. Н.К. Толчеева) – «ТК Велби», «Издательство Проспект», 2006;
- Некоторые особенности споров о защите деловой репутации, А.И. Орлова – «Арбитражная практика», №1/2009.
документы
Время создания/изменения документа: 26 июня 2011 15:59 / 25 сентября 2011 20:08
Версия для печати
ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ СУДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ДЕЛ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ, А ТАКЖЕ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ ПУБЛИЧНЫХ ЛИЦ В ОБЛАСТИ ПОЛИТИКИ, ИСКУССТВА, СПОРТА Верховным Судом РФ совместно с верховными судами республик, краевыми, областными и соответствующими им судами проведено выборочное изучение дел о защите чести и достоинства, деловой репутации, а также неприкосновенности частной жизни публичных лиц, рассмотренных судами России в период с 2004 по 2006 год. Как закреплено в ст. 29 Конституции Российской Федерации, каждому гарантируются свобода мысли и слова, а также свобода массовой информации. Вместе с тем в ст. 23 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени, а в силу ч. 1 ст. 24 не допускаются сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия. Изучение судебной практики показало, что судами при рассмотрении дел данной категории в основном обеспечивалось равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, деловой репутации и неприкосновенности частной жизни, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами, с другой стороны. При этом суды руководствовались не только нормами российского законодательства, но и учитывали правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (прежде всего — ст. 10). Кроме того, руководствовались разъяснениями, данными Пленумом Верховного Суда РФ в постановлениях от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». В ряде случаев суды ссылались на Декларацию о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятую 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы, а также на Резолюцию 1165 (1998) Парламентской Ассамблеи Совета Европы о праве на неприкосновенность частной жизни. Названная Резолюция указывает, что публичными фигурами являются те лица, которые занимают государственную должность и (или) пользуются государственными ресурсами, а также все те, кто играет определенную роль в общественной жизни, будь то в области политики, экономики, искусства, социальной сфере, спорте или в любой иной области. Изучение показало, что частная жизнь публичных лиц нередко подвергается посягательствам, становится выгодным товаром для определенных кругов средств массовой информации. Вместе с тем публичность граждан, исходя из равенства всех перед законом (ч. 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации), не влияет на подход суда при решении вопросов о правах, обязанностях и ответственности, закрепленных в нормативных правовых актах Российской Федерации. Согласно п. 2 ст. 150 ГК РФ неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право на имя, иные перечисленные в этой норме личные неимущественные права и другие нематериальные блага защищаются в соответствии с Кодексом и другими законами в случаях и порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения. К сведениям, неприкосновенность которых специально охраняется законами Российской Федерации, относятся, например, сведения, включенные в Перечень сведений конфиденциального характера, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 6 марта 1997 г. N 188. Следует отметить, что Федеральным законом от 18 декабря 2006 г. N 231-ФЗ Гражданский кодекс Российской Федерации дополнен ст. 152-1, в силу которой обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен) допускаются только с согласия этого гражданина. После смерти гражданина его изображение может использоваться только с согласия детей и пережившего супруга, а при их отсутствии — с согласия родителей. Такое согласие не требуется в случаях, когда: 1) использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах; 2) изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования; 3) гражданин позировал за плату. Эти положения российского законодательства соответствуют положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 8) и позиции Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ): концепция частной жизни распространяется на аспекты, относящиеся к установлению личности, в частности, на имя лица, его физическую и психологическую неприкосновенность, на изображение лица (например, постановления ЕСПЧ по делу Бургхартц против Швейцарии от 22 февраля 1994 г., по делу Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии от 24 июня 2004 г., по делу Шюссель против Австрии от 21 февраля 2002 г.). Материалы проведенного обзора показали, что судами рассматривались дела о защите нематериальных благ, перечисленных в ст. 150 ГК РФ, нарушенных в связи с распространением о гражданине сведений, неприкосновенность которых специально охраняется Конституцией Российской Федерации и законами и распространение которых причинило моральный вред, несмотря на то что эти сведения соответствовали действительности. Установив при разрешении таких споров факт распространения соответствующих действительности и не порочащих чести, достоинства, деловой репутации истца сведений о его частной жизни, а также факт отсутствия согласия на распространение этих сведений, суды обоснованно удовлетворяли иски, поскольку неправомерное вторжение средств массовой информации в частную жизнь, в том числе и публичных лиц, является нарушением требований п. 5 ст. 49 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. N 2124-I «О средствах массовой информации», в силу которых журналисты обязаны получать от граждан согласие (за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов) на распространение в средстве массовой информации сведений о личной жизни гражданина от самого гражданина или его законных представителей. Кроме того, при осуществлении профессиональной деятельности Закон обязал журналистов уважать права, законные интересы, честь и достоинство гражданина. На ответчика в указанных случаях судом возлагалась обязанность компенсировать моральный вред, причиненный распространением такой информации (ст.ст. 150, 151 ГК РФ). Так, например, поступил Останкинский районный суд г. Москвы при вынесении 15 ноября 2006 г. решения по иску граждан Ш. и Г. к ЗАО «Проф-Медиа-Пресс» о защите тайны личной жизни, взыскании компенсации морального вреда, причиненного публикацией биографического досье истцов, а также статьей в газете «Экспресс газета». Согласия на публикацию сведений, носящих личный характер, истцы не давали и непосредственно ответчику указанных сведений не сообщали. Кроме того, в заголовке статьи использовано имя одного из истцов не в связи с профессиональной деятельностью. Учитывая это, суд правомерно признал, что данной публикацией нарушено право истца на личное имя. При определении размера компенсации суд учел степень нравственных страданий истцов. Этим же печатным изданием было допущено неправомерное вторжение в частную жизнь гражданина А. двумя публикациями, в которых без согласия истца распространены сведения о нем, его бывшей жене и других близких знакомых. Останкинским районным судом г. Москвы 17 мая 2006 г. вынесено решение, которым признано, что данными публикациями нарушена тайна личной и семейной жизни истца. С ответчика в пользу истца взыскана компенсации морального вреда. Останкинским районным судом г. Москвы 11 ноября 2005 г. был также обоснованно удовлетворен иск П. к ЗАО «Проф-Медиа-Пресс». Основанием для обращения в суд явилась публикация в той же газете статьи, сопровожденной фотографическим изображением истца, который был искажен автором статьи. Содержание анонса статьи, фотография, дополненная искусственным внесением пороков кожи, по мнению истца, нарушает его право на тайну личной жизни, а также на личное изображение, поскольку оно не соответствует действительному изображению. Ответчик, считая свои действия правомерными, пояснил, в частности, что изображение П. представляет собой отредактированную фотографию истца, которая является частью его творческой деятельности. Публикуя информацию об истце, редакция газеты реализовала свое право на информацию, гарантированную п. 3 ст. 17 и п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации. Оценив опубликованную ответчиком статью, фотографическое изображение истца, суд признал нарушением нематериальных благ истца публикацию его искаженного фотографического образа, поскольку любое изображение публично известного лица основано на принципе узнаваемости, а такая публикация направлена на подмену сформировавшегося личного образа истца вымышленным образом, сделанным журналистом. Доводы ответчика о творческом подходе к видению проблем не подтвердились в судебном заседании. Под творчеством понимается создание нового произведения, тогда как в рассматриваемом случае имеет место искажение изготовленного ранее произведения. По изученным делам имели место также случаи распространения средствами массовой информации сведений, не соответствующих действительности, порочащих честь, достоинство, доброе имя и деловую репутацию публичных лиц. Статья 152 ГК РФ предоставляет гражданину, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, право наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда. Пресненский районный суд г. Москвы решением от 29 апреля 2005 г. обоснованно удовлетворил иск К. к ООО «Спид-Инфо» и автору статьи о защите чести и достоинства, компенсации морального вреда. Истец, являющийся публичным лицом, указал в иске, что в издании «Спид-Инфо» в рубрике «Звездные игры» была опубликована статья, в которой в оскорбительной форме повествуются воспоминания о нем. Эти сведения, по утверждению К., не соответствуют действительности. В судебном заседании было установлено, что истец никогда не был знаком с лицом, у которого корреспондент издания брал интервью. Кроме того, поскольку оспариваемые сведения касаются не только лица, давшего согласие на публикацию, но и истца, автор статьи должен был получить согласие на опубликование материала у истца, а также удостовериться в действительности сообщаемых сведений. Это автором не было сделано. Суд обязал ООО «Спид-Инфо» опровергнуть сведения в установленном законом порядке, а в счет компенсации морального вреда взыскал с общества и с автора статьи определенную сумму. Воспользовавшись своим правом на судебную защиту, Б. обратился в Таганский районный суд г. Москвы с иском к ООО «Арбат энд Ко», редакции журнала «АрбатПрестиж ТелеГид» о защите чести, достоинства и деловой репутации, компенсации морального вреда, указав, что в рубрике журнала «Холостяки под прицелом» была опубликована статья, в которой распространены оскорбительные сведения, которые, по мнению автора статьи, якобы имели место и которыми истец публично гордился. Между тем распространенные сведения не соответствуют действительности, порочат его честь, достоинство, деловую репутацию и причиняют ему нравственные страдания. В решении от 31 октября 2005 г. Таганский районный суд г. Москвы правильно указал, что Б. является публичным лицом, поэтому любая информация, касающаяся истца, тут же подхватывается средствами массовой информации и обсуждается миллионами граждан. Общеизвестным фактом является его профессиональная и благотворительная деятельность, в связи с чем распространение сведений, не соответствующих действительности, влечет негативные последствия для его деловой репутации. Признав требования обоснованными, суд обязал ООО «Арбат энд Ко» опровергнуть сведения, не соответствующие действительности, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию истца, в течение десяти дней со дня вступления решения в законную силу и взыскал сумму в возмещение морального вреда. Судебная практика показала, что при рассмотрении дел о защите чести, достоинства, деловой репутации по искам лиц, являющихся политическими деятелями, а также лиц, занимающих те или иные должности в органах государственной власти или местного самоуправления, суды учитывали ст.ст. 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы. Как следует из содержания этих статей, политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в средствах массовой информации. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в средствах массовой информации в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. Исходя из этих положений Советский районный суд г. Тулы решением от 22 марта 2005 г. правильно отказал в иске М. к государственному унитарному предприятию Тульской области «Редакция газеты «Тульские известия» и к X. о защите чести, достоинства, деловой репутации, компенсации морального вреда. В судебном заседании было установлено, что истец является главой муниципального образования и опубликованная статья носит оценочный, иронический характер, представляет собой субъективное мнение автора о перспективах новых выборов главы муниципального образования, в случае участия в них истца. Приведенные в статье суждения невозможно проверить на предмет их действительности, и, следовательно, они не могут быть предметом опровержения. Суд пришел к выводу, что автором статьи были подняты вопросы, представляющие в Тульской области общественный интерес. Выбранная им форма и содержание статьи направлены на привлечение общественного внимания к проблеме административной реформы. Публикация не противоречит ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также позиции Европейского Суда по правам человека, высказанной в решениях: по делу Лингенс против Австрии от 8 июля 1986 г., Обершлик против Австрии от 23 мая 1991 г., Де Хаэс и Гийселс против Бельгии от 24 февраля 1997 г. Требование о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также других нематериальных благ, как правило, сопровождается требованием о компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться личность истца, его общественное положение, занимаемая должность; личность ответчика и его материальное положение; содержание порочащих сведений и их тяжесть в общественном сознании; количество экземпляров печатного издания и его влияние на формирование негативного мнения об истце у жителей региона, населенного пункта; нравственные и физические страдания истца; конкретные негативные последствия, наступившие для истца в результате распространения сведений, порочащих честь, достоинство, деловую репутацию; требования разумности и справедливости и иные заслуживающие внимания обстоятельства. В основном суды при определении размера компенсации морального вреда учитывают приведенные обстоятельства. Однако имели место случаи необоснованного занижения судами размера компенсации за моральный вред, невыполнения требований разумности и справедливости. Так, решением от 17 мая 2006 г. Останкинским районным судом г. Москвы взыскана с ЗАО «Проф-Медиа-Пресс» в пользу А. сумма в счет компенсации морального вреда. Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 17 октября 2006 г. данное решение отменено. При новом рассмотрении дела решением Останкинского районного суда г. Москвы от 22 декабря 2006 г. взысканная с ответчика в пользу истца сумма в счет денежной компенсации морального вреда удвоена. При определении размера этой суммы суд учел, что следствием вмешательства ответчика в частную жизнь истца последний помимо нравственных испытал и физические страдания. После публикации у истца настолько ухудшилось самочувствие, что он вынужден был прервать работу и обратиться в лечебное учреждение. Вместе с тем заявленная истцом к взысканию сумма в размере 30 млн. рублей судом признана не соответствующей требованиям разумности и справедливости и направленной на прекращение деятельности средства массовой информации. _______________