УДК 343.8
А. В. Шеслер
КОНЦЕПЦИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ УГОЛОВНЫХ НАКАЗАНИЯХ
A. V. Shesler
THE CONCEPT OF CRIMINAL AND LEGAL POLICY OF THE RUSSIAN FEDERATION ABOUT CRIMINAL PENALTIES
Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации предусматривает оптимизацию системы и содержания основных уголовных наказаний, а также разработку обособленной системы дополнительных наказаний, согласованной с системой иных мер уголовно-правового характера. Необходимость оптимизации системы и содержания основных уголовных наказаний обусловлена тем, что в законодательном определении наказаний не указан был его сущностный признак — карательный характер. Перечень наказаний, определенный в ст. 44 УК РФ, не превратился в систему наказаний, так как предполагаемая законодателем схема перечня наказаний от наиболее мягкого вида наказания до наиболее сурового в значительной мере не состоялась. Штраф в своих верхних пределах по суровости значительно превзошел последующие виды наказаний и вполне может соперничать с лишением свободы, а в аспекте субъективного восприятия наказания отдельными лицами даже может превышать суровость последнего. Нарушение самим законодателем усиления суровости наказаний по мере их очередности порождает вполне практические проблемы. Штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия, представляет собой не что иное, как проникновение в уголовное законодательства гражданско-правового института субсидиарной ответственности, являющейся по своей сути восстановительной, компенсационной мерой.
Оптимизацию системы и содержания основных уголовных наказаний следует начинать с законодательного закрепления карательной сущности наказания. Карательная сущность наказания позволит придать существующему перечню наказаний системный характер, так как этот сущностный признак наказания явится прежде всего структурообразующим свойством всех видов наказания. Это позволит выстроить перечень наказаний в соответствии с их карательным потенциалом (от наиболее мягкого до наиболее сурового), а законодателю не позволить усиливать тяжесть какого-либо наказания сверх пределов, за которыми оно будет тяжелее наказания, следующее за ним в перечне.
© Шеслер А. В., 2015.
Ключевые слова: Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации; система уголовных наказаний; карательный характер наказания; штраф; суровость наказания.
В качестве одного из направлений совершенствования российского уголовного законодательства Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации, подготовленная рабочей группой Общественной палаты по содействию реформам правосудия, предусматривает оптимизацию системы и содержания основных уголовных наказаний, а также разработку обособленной системы дополнительных наказаний, согласованной с системой иных мер уголовно-правового характера.
Необходимость такого совершенствования связана, во-первых, тем, что изменение перечня и содержания уголовных наказаний с 90-х гг. прошлого столетия не всегда было юридически и социально обусловлено. По сравнению с Уголовным кодексом РСФСР (далее — УК РСФСР) 1960 г. в Уголовном кодексе Российской Федерации
(далее — УК РФ) 1996 г. не включены в перечень наказаний такие меры, как увольнение от должности, возложение обязанности загладить причиненный вред, общественное порицание. Это правильное решение, так как первая из этих мер в большей степени напоминает дисциплинарное взыскание, вторая — меру гражданско-правовой ответственности, третья — меру общесоциальной ответственности. Однако из УК РФ Федеральным законом от 08.12.2003 исключена конфискация имущества, которая была важнейшим средством воздействия на лиц, совершающих экономические и иные преступления, составляющие профессиональную и организованную преступность. Под воздействием критики ученых и практиков, ведущих борьбу с преступностью, а также представителей политических партий конфискация имущества была восстановлена Федеральным законом от 27.07.2006 в гл. 15 УК РФ, однако как иная мера уголовно-правового характера, напоминающая специальную конфискацию, предусмотренную в п. 4.1 ч. 3 ст. 81 Уголовно-процессуального кодекса РФ. На практике это затруднило конфискацию имущества, так как возникла необходимость доказывания получения этого имущества в результате совершения преступления. В ранее действовавшей ст. 52 УК РФ, предусматривавшей конфискацию имущества как вид наказания, такого требования не содержалось: конфискации подлежало имущество, являвшееся собственностью осужденного, не зависимо от источника его происхождения.
В УК РФ 1996 г. первоначально включены новые, по сравнению с наказаниями, предусмотренными УК РСФСР 1960 г., виды уголовных наказаний: обязательные работы, ограничение по военной службе, ограничение свободы, арест. Однако три из этих видов наказаний (обязательные работы, ограничение свободы и арест) с самого начала вступления УК РФ в силу приобрели характер «отложенных» видов наказаний. В настоящее время до сих пор не действует наказание в виде ареста. Очевидно, что такая судьба может быть у принудительных работ, которые установлены Федеральным законом от 07.12.2011 (ст. 531 УК РФ), применение которых отложено до 1 января 2017 г. Смертная казнь в силу сложившегося легитимного конституционно-правового режима, на котором основывается необратимый процесс, направленный на ее отмену, стала неприменяемым видом наказания .
Изменилось содержание ограничения свободы по сравнению с тем, которое было заложено в первоначальной редакции УК РФ: первоначально это наказание было сходно с лишением свободы, которое отбывается в колонии-поселен^ (содержание в специальном учреждении без охраны, но под надзором администрации). В результате внесения ряда изменений в уголовный закон содержание наказания в виде ограничения свободы оказалось в значительной мере идентичным такой форме уголовной ответственности, как условное осуждение, так как перечень предусмотренных в ч. 1 ст. 53 УК РФ ограничений для этого наказания во многом совпал с перечнем обязанностей, предусмотренных в ч. 5
ст. 73 УК РФ. Это нивелирует социально-юридическое отличие между наказанием и другими формами уголовной ответственности, которое постепенно сложилось в уголовно-правовом регулировании. В частности, условное осуждение (ст. 73 УК РФ) применяется не за совершенное преступление, а в связи с его совершением , применяемое к виновному принуждение в большей мере является не лишением его каких-либо благ, а побуждением к позитивной социальной активности, прежде всего — лечиться, трудиться, учиться (ч. 5 ст. 74 УК РФ). Такая связь условного осуждения с преступлением предполагает, что объем и продолжительность принуждения при реализации этой формы уголовной ответственности в большей степени зависят не от тяжести преступления, как при наказании, а от личности виновного, ее общественной опасности . Кроме того, предусмотренные в ч. 1 ст. 53 УК РФ ограничения оказались идентичными административным ограничениям, которые даже не являются формой административной ответственности и предусмотрены ст. 4 Федерального закона от 08.04.2013 «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы». Это нивелирует отличие между наказанием и административным принуждением.
Во-вторых, необходимость оптимизации системы и содержания основных уголовных наказаний обусловлена тем, что в законодательном определении наказаний не указан был его сущностный признак — карательный характер (ст. 43 УК РФ). Это привело прежде всего к тому, что перечень наказаний, определенный в ст. 44 УК РФ, не превратился в систему наказаний, так как предполагаемая законодателем схема перечня наказаний от наиболее мягкого вида наказания (штраф) до наиболее сурового (смертная казнь) в значительной мере не состоялась. В частности, штраф в своих верхних пределах по суровости значительно превзошел последующие виды наказаний и вполне может соперничать с лишением свободы, а в аспекте субъективного восприятия наказания отдельными лицами даже может превышать суровость последнего. Нарушение самим законодателем усиления суровости наказаний по мере их очередности порождает вполне практические проблемы. Например, суд на основании ст. 64 УК РФ решил назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотренный статьей, по которой квалифицированы действия виновного. Возникает вопрос: каким критерием должен руководствоваться суд, определяя, какой из перечисленных в ст. 44 УК РФ видов наказания является более мягким, если очередность наказаний таким критерием быть не может?
Исключение из законодательного определения наказания указания на ее карательную сущность привело к расширению сферы частного интереса в уголовно-правовых отношениях. Это, в свою очередь, привело к снижению эффективности охранительной функции уголовного права. В частности, положение ч. 2 ст. 88 УК РФ о том, что штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может
взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия, представляет собой не что иное, как проникновение в уголовное законодательства гражданско-правового института субсидиарной ответственности, являющейся по своей сути восстановительной, компенсационной мерой. Такое «инородное тело» в уголовном законе отнимает у штрафа карательную, наказательную сущность, так как штраф применяется не к лицу, совершившему преступление, и не за совершенное преступление. Попытки придать наказанию черты мер гражданско-правовой ответственности выхолащивают его сущность, изменяют его юридическую природу.
Возможно, законодатель воспринял указание на карательный характер наказания в советском уголовном законодательстве как наследие тоталитарного прошлого. Однако превращение наказания в кару — это заслуга не советского законодательства, а общемировая тенденция в эволюции этого института. Соответственно, изучение этого свойства наказания не является исключительно заслугой советской уголовно-правовой науки. Достаточно вспомнить замечательный труд итальянского мыслителя XVIII в. Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях», подчеркивающего значение карательного свойства наказания: закрепления в душах людей идеи неразрывности преступления и следующего за ним наказания, соответствия наказания природе преступления, соответствие суровости наказания тяжести преступления, неизбежности наказания и т. д . Много внимания изучению карательной сущности наказания уделили и отечественный дореволюционные исследователи. Особо ценный вклад в развитие отечественной правовой мысли внесло социолого-правовое исследование П. Сорокина «Преступление и кара, подвиг и награда», в котором показано прогрессивное значение придания наказанию карательного характера в эволюции уголовно-правового воздействия: первобытная неограниченность наказания была ограничена талионом, который даже до его композиции определил границы мести, установил равенство между преступлением и наказанием; кара постепенно ограничила круг наказываемых лиц (коллективная ответственность рода была заменена индивидуальной ответственностью), наказание перестало быть вечным за одно преступление (наказание перестало настигать еще не родившихся поколений); наказание отделилось от санкций за гражданские правонарушения, так как, в отличие от последнего, повлекло за собой не реститутивные, а репрессивные последствия .
Отказ законодателя от указания на карательный характер наказания привел к тому, что в работах российских исследователей этот признак перестал рассматриваться даже как признак наказания . Исходя из этого, стали вноситься предложения о том, что необходимо в число наказаний включить такие меры, как увольнение от должности, возложение обязанности загладить причиненный вред .
Отсутствие указания на карательный характер наказания привело к непоследовательной гуманизации уголовного закона. Например, с одной стороны, смягчено наказание за неоконченное преступление (ч. 2, 3 ст. 66 УК РФ). С другой стороны, ст. 24 УК РСФСР 1960 г. предусматривала максимальный предел лишения свободы не свыше 15 лет, а ст. 56 УК РФ 1996 г. допускает при назначении наказания по совокупности преступлений максимальный срок лишения свободы до 25 лет, по совокупности приговоров — до 30 лет. Мало того, если одно из преступлений террористического характера или преступлений против мира и безопасности человечества указано в перечне, содержащемся в ч. 5 ст. 56 УК РФ, и входит в указанные виды совокупности, то максимальные сроки лишения свободы за него возрастают соответственно до 30 и 35 лет. Это свидетельство не усиления борьбы терроризмом уголовно-правовыми средствами, а имитация такого усиления, так как в силу различных причин государство не в состоянии в полной мере обеспечить неотвратимость уголовного наказания и пытается компенсировать неудовлетворенные карательные притязания населения за счет ужесточения санкций. В действительности такое ужесточение может привести к тому, что обеспечение неотвратимости наказания усложнится из-за возрастания латентности этих преступлений и противодействия правоохранительным органам, ведущим борьбу с терроризмом.
Представляется, что оптимизацию системы и содержания основных уголовных наказаний следует начинать с законодательного закрепления карательной сущности наказания. Карательная сущность наказания позволит придать существующему в ст. 44 УК РФ перечню наказаний системный характер, так как этот сущностный признак наказания явится прежде всего структурообразующим свойством всех видов наказания. Это позволит выстроить перечень наказаний в соответствии с их карательным потенциалом (от наиболее мягкого до наиболее сурового), а законодателю не позволить усиливать тяжесть какого-либо наказания сверх пределов, за которыми оно будет тяжелее наказания, следующее за ним в перечне, как это произошло со штрафом.
Литература
1. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. — М., 1995.
3. Мацкевич А. Ф. Уголовное наказание. — СПб., 2005.
4. Определение Конституционного суда РФ от 19.11.2009 № 1344-О-Р // Собрание законодательства РФ. — 2009. — № 48. — Ст. 5867.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
5. Ременсон А. Л. О возмездном характере уголовного наказания // Избранные труды. — Томск, 2003.
6. Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда. — М., 2006.
7. Шеслер А. В. Проблемы юридической ответственности: история и современность. Часть 2. Теоретические проблемы уголовной ответственности. — Тюмень, 2004.